30 |
Ребята расхохотались. И Перепечко тоже, присев даже в реверансе, правда, чуть не грохнувшись при этом на пол. Вернее, он, безусловно, упал бы, если бы не Макс, поймавший его за шиворот в последний момент.
- А ну, разойдись! Пропустите вице-сержанта вперед, летчики-залетчики! – копируя прапорщика Кантемирова, скомандовал Макс, отодвинув Степу к стенке. Мальчики, не сговариваясь, встали на цыпочки и, высоко поднимая колени, попятились. - Конечно-конечно, господин вице-сержант. Простите, что замешкались, - от лица всех подобострастным голосом извинился Сухомлин. Макс первым вошел в класс, а за ним, все еще изображая китайские церемонии, последовали остальные. Они еще не угомонились, когда дверь открылась и вошла Полина. Невысокая, хрупкая, что особенно подчеркивал ее просторный наряд, с чуть вьющимися на концах темно-русыми волосами и очень бледным, но удивительно красивым лицом. Правда, если приглядеться, черты его были не совсем правильные: рот слишком маленький, подбородок острый, а миндалевидные глаза на первый взгляд казались грустными. Но стоило Полине улыбнуться, как становилось ясно, что на самом деле они вовсе не грустные, а совсем даже наоборот – озорные. А еще Полина была очень молода – от силы лет на пять-семь старше ребят. При ее появлении суворовцы на автомате подскочили, и едва бросив на новую преподавательницу взгляд, издали звук, похожий на присвист. Тогда Полина и улыбнулась в первый раз. Вернее, хотела улыбнуться, однако вовремя себя сдержала. В результате ее губы лишь чуть-чуть дрогнули, а в глазах замер не вырвавшийся наружу смех. Сухомлин тем временем доложил: - Товарищ преподаватель! Третий взвод к уроку эстетики готов… Но Полина остановила его жестом. - Хорошо, - у нее оказался мелодичный, чуть звенящий, как колокольчик, голос, - Присаживайтесь. Макс очнулся только тогда, когда понял, что взвод уже давно уселся, а он по-прежнему стоит и задумчиво смотрит на Полину. Она мягко улыбнулась и вежливо поинтересовалась: - Вы что-то хотите спросить, суворовец?.. |